Ирина Омельченко

Ненависть

 3:06

Часы услужливо подтверждают бессонницу. Сопротивляться бесполезно. В колонках раз за разом «The Loves Thieves» - растекается по комнате. Темно. Душно. Я пытаюсь разглядеть потолок, и в какой-то момент мне это удается. Квадраты. Расчерченная плоскость – куда ни глянь. Школьная тетрадь. Крестики-нолики. Решетка. Плиточный потолок.

То, что внутри, не спит. Саднит. Ноет. На душе - нет, не дождь, - на душе слякоть. Равнодушная морось. Монотонный стук капель по подоконнику, раздражает до зубной боли. Сжимаю кулаки. Всегда затачиваю когти - это помогает. Запускаю кровавые пальцы в шевелюру. Если посильнее сжать волосы, боль отступит? Ноющая, противная. Стук капель о череп – ужасная пытка.

Нет, не могу. Вскакиваю с постели – включаю монитор. Свет режет глаза. Через пару секунд я уже могу видеть, а значит дышать, неровно, захлебываясь, как под водой. Но нет, не так громко – иначе я могу разбудить… кого-то… всех. Они не должны знать что «не все в порядке». Все нормально. Все хорошо. Как всегда.

Полчаса стука по клавишам. Искусанные до крови губы. Кажется, я выговорилась. Существо внутри задремало, убаюканное ровными строчками отрывистых слов. Все, пора заканчивать.

«Сохранить документ?» Нет, зачем? Никому не нужна изнанка дневных улыбок. Мне – в первую очередь.

«Удалить».

Слякоть медленно и привычно замерзает. Грязные лужи - подтеки сточных вод – затягиваются коркой льда. Как холодно. Привычно, но нестерпимо холодно.

Телефон. Глупо проверять звонки каждые пять секунд. Гораздо проще включить звук, но я боюсь. Сознательная тишина. Совсем другое дело, нежели тишина вынужденная. Я сама решаю: когда звонит мой телефон, правда?

Нет неотвеченных звонков. Почему? Неужели никому не хочется услышать мой голос? Не звонит – значит, не хочется? Логично. Почему мне больше всех надо?

Трусиха. Овца. Чучмекская девственница! Хоть раз заставь себя не ответить. Сознательно. Увидеть вызов – и подумать равнодушно: «Да пошел ты!». Да, я смогу. У меня получится. Да.

Еще десять секунд – нет неотвеченных звонков.

С чего я вообще решила, что он позвонит? Почему именно сегодня? Надо заснуть. Звук выключен. Телефон на подушке. Бросаю косой взгляд – тишина?

«The Loves Thieves»…

Что-то внутри меня просится наружу. Сегодня ты позвонишь, я знаю. Я отвечу. Зажимая трубку у уха, побегу на кухню. Там есть вода – стуча зубами о стакан, отпиваю крупными глотками. Горят щеки, уши. Прижмусь лбом к холодильнику. Лед внутри меня тает.

Пустые фразы. Разговор ни о чем. Как чужой, слышу свой глупый смех. Злюсь. Огонь внутри разгорается все сильнее. Ты всегда звонишь «навеселе». Ты, словно собака, чувствуешь мою течку. Злость. Хочу бросить трубку, но не могу. Лишь мелкая дрожь сотрясает тело. Что тебе надо? Зачем?

Слабым голосом: «Придешь?». И уже знакомое: «Не знаю». Я знаю! Не придешь. Растопленный лед выступает слезами. Зачем этот огонь внутри?

Зверь ноет. Зверь просится наружу. Лучше бы ты не звонил! Теперь не смогу сдержаться! Оно вырвется!

Боль в солнечном сплетении. Трудно дышать. Опираюсь на стол. Когти безжалостно режут клеенку. Огонь внутри сжигает заживо, сушит гортань, вырывается хрипом.

Мне нельзя пить. Я знаю – это не выход. Но зверь внутри уже начал движение – и алкоголь поможет мне перенести боль. Это как опухоль. Только я не хирург, а пиво – не анестезия. Чьи-то жалобные и доверчивые глаза. Мальчик? Девочка?

Мальчик. Запускаю когти в волосы. Облизываюсь. Кожа белая-белая. Как бы я хотела исцарапать каждый миллиметр ее поверхности! Рассечь на лоскутки, забраться внутрь. Кровоподтеки и ссадины оставляю «в память о себе». Перед глазами красный туман.

Покричи для меня. Мне так больно сейчас! Зачем ты смотришь доверчиво и удивленно? Я ненавижу себя. НЕ-НА-ВИ-ЖУ. И хочу, чтобы ты разделил это чувство.

Злость. Ярость. Ненависть.

Зачем меня любить?

Не смеешь причинить мне боль? Сама насаживаюсь на твое тело, словно бабочка на булавку. Посмотри, как это красиво. Краснеешь. Я же не скована моральными принципами. Больно... До основания. И по-другому - без смазки. Сильнее! Хочу почувствовать все, по полной «программе»! Сама себе противна.

Какая нежность? Она сгорела дотла.

Хочется впиться зубами. В шею. В вену. Истекая кровью подо мной – ты бы умер – я ни за что не отпустила бы тебя! Но нет. Нельзя? Нельзя. Мне еще знакомо это слово? Ненавижу запреты!

Конвульсии. Усталость. Зверь внутри перебесился и выдохся, а вместе с ним пропали чувства. Равнодушие. Не смотри на меня, я спрячу лицо в ладонях. Не хочу, чтобы ты видел слезы.

Ты не поймешь.

2007

 При копировании текста просьба указывать источник http://allfreefile.ucoz.ru