Ирина Омельченко

Сестра

 Звон будильника, как раскат грома среди ясного неба сновидений. Спать, боже, как хочется спать! Еще хоть пять секунд глубокого, всепоглощающего сна! И тишины, и темноты! Но все, все хватит! Пора брать себя в руки, руки в ноги - нас ждут великие дела!

Одним движением вставляем вилку тройника в розетку. Все, самое страшное – позади. Уже включен свет, уже играет радио - теперь притворяться спящей поздно. Одеяло откинуто. Босые ноги осторожно прижимаются кончиками пальцев к полу.

И Наташа решительно встает.

Теперь в ванную. Хватит себя жалеть – забудь про горячую воду. Холодный, только обжигающе холодный душ. Жесткое полотенце. Опять голые ноги по полу. Где тапки, черт подери?

Чайник. Такой пузатый и важный, будто кичится своим историческим прошлым перед электрическими собратьями. Глупый, нашел, чем гордиться.

Наташа подошла к окну, приоткрыла пеструю кухонную занавеску. Пурга.

Вот и пришла зима в наш город. Холодный ветер завывает подобно голодному зверю, грозя все и всех разорвать на своем пути. Швыряя в лицо случайным прохожим даже не снег – маленькие крупинки льда, острый хрусталь града. Нет, такая зима не навевает мыслей о тепле и уюте зимних праздников, мягкости природного сна и веселых играх в снежки с неизменной лепкой снеговиков и их снежных баб. Такая зима гонит в дом, под спасительную крышу, за защиту стен. В тепло, где можно укрыться от беды, спастись от непогоды.

Брр.

Как не хочется куда-то идти. Сидеть бы и дальше дома, пить горячий кофе, можно даже с коньяком. Завернуться в теплый и колючий плед. Не надо ни телевизора, ни (особенно!) телефона. Просто сидеть и думать. Сочинять сказки, например, или стихи.

Свисток чайника вывел Наташу из глубокого раздумья. Она быстро одернула занавеску: лучше не видеть что там за окном, до поры до времени.

 Чашка обжигающего кофе. Что еще надо для счастья? Подумала и добавила пару бутербродов. Счастье стало более полным.

Скинув полотенце, она, наконец, влезла в джинсы. С редким упорством привела в порядок лохматую шевелюру. Короткие жесткие волосы имели дурную привычку складываться в невероятные фигуры за ночь. Так, теперь лицо. Ой, как она ненавидит малеваться по утрам. И дням. И вечерам.

«А она это обожает», - пришло вдруг в голову. Насколько они все-таки разные. Катерина никогда не позволила бы так издеваться над своим телом. «Ты бы еще зарядку делала!», - обязательно сказала бы она. «Сова» до корней волос, провалялась бы до обеда. Пальчиком умыла глаза. А, увидев погоду за окном, вообще вернулась бы в кровать.

После таких мыслей Наташа, с еще большим остервенением, продолжила раскрашивать лицо. Затем, повинуясь внезапному озорному порыву, скорчила себе рожу – послушное зеркало отразило безобразие.

Девушка медленно подняла руку, и провела пальцем по зеркальной поверхности…

- Какая холодная, когда не живая…

Мы идентичны только на первый взгляд.

Наташа прищурилась, вглядываясь в отражение.

Все, теперь она точно опоздает.

На дробный перестук ее каблучков по лестнице среагировала соседка, женщина пенсионного возраста. Из тех, кто обычно сидят у подъезда и «промывают косточки» всем мимо проходящим.

Сегодня холодно. Но есть чудесное изобретение человечества: телефон. Женщина прижалась подслеповатым глазом к замочной скважине. Ничего толком, конечно, не увидела. Жаль, глазка нет! Непутевый внук все обещает врезать, да так и не соберется.

Телефон зазвонил секунд через семь.

-  Ну что, твоя ушла на работу?

-  Ушла, миленька, ушла. Опять, словно пацан, одетая. И прическа стрижена, и штаны все эти сплошные. И рюкзак!

-  Рюкзак?!

-  Он, окаянный. Ну, скажи, Никитична, кто таку замуж-то возьмет? А ведь уж двадцать пять годков! Детишек пора рожать, да щи с кашами варить.

-  Твоя правда, Любушка. Мы, в ее годы, али все замуж повыходили, али уж косу носили до пят, да молодого ждали.

-  А ведь глянь на сестру-то ееную. Катьку. Вот уж дама. Расфуфырена, накрашена, одета. Но зато мужиков – в очередь, хоть метлой мети.

-  Да ты на сестру-то не ссылайся. Стерва она, да и на мужиков этих охоча. Ей-но то что? Хоть женатый, хоть холостой - все едино. По мне, так Наташенька лучше. Ей на них...

-  Так ведь карьеру делает. Ну что за бабы пошли? Что не плюнь, то карьеристки ихние, или гулящие какие.

-  Твоя правда…

В офис Наташа не опоздала, но ворвалась, словно ураган, смущая энергичным видом еще сонных коллег. Ей нравилось постоянно находиться в состоянии работающего двигателя. Бегать с широко открытыми глазами, постоянно жить в ритме сумасшедшего тайфуна. Главное: продержаться до конца рабочего дня. Порой удается, даже без усилий, но все реже и реже. Ну а в метро, на пути домой, накатывает состояние усталости и какой-то апатии. А сколько еще надо сделать дома! На все всегда не хватало времени - хотелось раздвоиться, чтобы успеть. Хотелось бы...

Время, как мало времени!

Твое время истекает, сыплется подобно песку.

Перед завершением рабочего дня Наташу пригласил к себе непосредственный начальник. Долго вещал что-то про улучшение качества продукции, к которой Наташа вообще по сути своей должности не относилась. Зато ее габариты были самым тщательным образом изучены, местами, что позволяла обстановка и дружеские жесты, ощупаны. Наконец, устав от тонких, и не очень, намеков шефа, Наташа, уже в который раз, расставила все точки над «i». Не обошлось и без грубостей, но что поделать, характер такой. Дверь ничуть не пострадала от сильного хлопка за спиной – и ладно.

- Какая, все-таки у нее приятная сестра! Катенька. Вот это настоящая женщина, а не вздорная девчонка, не способная видеть собственные перспективы, - в очередной раз подумал начальник, оставшись в кабинете один. Он всегда думал вслух. Так было значительно легче.

Я даю мужчинам любовь, потому что у меня ее много. Хватит на всех.

Забежав по пути в пару магазинов, Наташа тащила тяжелый рюкзак с продуктами. Есть хотелось зверски, но еще больше – придти и рухнуть на коврике в коридоре. Холод обжигал горло и нос. Пальцы заледенели. Мелкие лезвия льдинок резали незащищенную кожу лица. Кроме этого, под ногами притаился еще один злобный и подлый враг, припорошенный снегом.

Лед.

Нога могла поехать в любой (неподходящий, как всегда) момент.

Девушка старалась сосредоточить все свое внимание на правильном дыхании и постановке каждого шага, когда сквозь пургу до нее донесся чей-то голос. И почти сразу же уверенная рука подхватила ее при попытке упасть. Наташа повернула голову и сквозь залепленные ресницы увидела коллегу по работе - вечно рассеянного Николая, которого ненароком подкармливала женская половина отдела. За интеллигентный вид, наверное. 

-  Как я рад вас видеть! – более забавного приветствия Наташа и представить себе не смогла.

-  Да виделись уже сегодня и не один раз. – Хмыкнула девушка, но смягчила тон, глядя как смутился нежданный провожатый, - я тоже рада. Особенно, если часть этих продуктов перекочует на сильные мужские плечи.

Намек был понят, и идти Наташе стало гораздо легче - под руку с Николаем. Вскоре они добрались до нужного дома, подъезда, и даже квартиры. Теперь выгонять провожатого без чашки чая было бы верхом неприличия.

Осталось недолго.

Они сидели на кухне, согреваясь от уличного кошмара. Кухонные занавески; разделочные доски, раскрашенные цветами; яркий абажур под низким потолком; две рюмочки коньяка и дольки лимона, посыпанные сахаром… Незаметные по одиночке мелочи сотворили непередаваемо уютную атмосферу. Настолько, что беседа людей невольно перетекла в воспоминания. О детстве, о лучших временах, об отголосках и осколках маленького человеческого счастья. Прямо здесь, прямо сейчас, они понимали друг друга как никогда. Как никто.

Постепенно разговор утих сам собой. Слова стали такими ненужными. Молчание говорило лучше любых слов, и было не в тягость. Наташа внутренне напряглась, когда поняла что должно произойти. Они оба поняли это.

Ну что же ты медлишь? Ты же не выгонишь его сейчас в этот холод?

-  Слишком поздно… - проговорила девушка вслух, скорее для себя. – Уже все слишком поздно…

-  О чем ты?

-  Поздно. Тебе пора. – Теперь она смотрела ему прямо в глаза. И обращалась тоже к нему, решительно и безнадежно. – Пойдем, я закрою за тобой.

-  Хорошо, - Николай выглядел более, чем растерянным. Он поднялся, в последний раз окинул помещение взглядом. Сейчас оно казалось раем, из которого его изгоняли. – Идем.

Когда дверь за ним закрылась, Наташа в сердцах топнула ногой, прогоняя глупые мечты. Расслабилась. Поддалась влиянию момента. Совсем забыла о времени и обстоятельствах. Она снова, уже в который раз подошла к зеркалу и коснулась лбом его холодной поверхности.

Время пришло. Я иду.

Наташа подняла голову и всмотрелась в отражение. Легкое головокружение. Глаза заволок туман, сквозь который поверх родного выступал новый, искаженный образ. Все те же короткие волосы, та же фигура и одежда. Вот только манера держаться, даже стоять, совершенно другая. И выражение лица со знакомыми до боли чертами – чужое. Взгляд пронзительный, насмешливый. В уголках губ затаилась улыбка.

Здравствуй, сестра.

- Здравствуй. Твое время настало. Я ухожу.

Момент, когда они меняются местами не заметен постороннему взгляду, словно его и не существует. Однако, факт на лицо. Девушка, стоящая у зеркала, ведет себя иначе своей предшественницы. Другие жесты, пластика, движения. Теперь она улыбается. Уверенно и обольстительно.

Как долго она ждала! Сколько дел, сколько желаний! В этот раз неудачный сезон. Ужасная погода. Но ничего, посидим дома. На работу наплевать, а все остальные и сами придут. Надо снова отрастить волосы. Где-то в шкатулке была ее бижутерия. И косметика. Ага, нашла.

Катерина подкрашивала глаза и думала об ухажере Наташи, Николае. Какой-то он серый, невзрачный. Хотя для начала сойдет. Интересно, кто понравится ему теперь?

Время покажет…

2003г.

При копировании текста просьба указывать источник http://allfreefile.ucoz.ru