И снова – московский автобус. Где-то между 11:00 и 12:00. Утренний
пассажиропоток уже несколько спал. Свободное сидячее место можно
отыскать без тестирования скорости своей реакции. И даже без боёв
местного значения. Так что я место отыскал. Сел. Так сказать,
утвердился. Достал книгу… - Ленусик!.. Девичий
крик над самым ухом был столь внезапен и пронзителен, что немедленно
вызвал в голове смутное видение знакомого старшины, с упоением
командующего: «Вспышка справа! Ложись!..» Ей-ей, чуть не залёг. Но
совладал с рефлексами, поднял голову.
Вцепившись верхними
конечностями в стойку, над моим креслом висело Нечто. Щуплое. Плоское
как доска. Лет этак 18-ти. Взгляд Нечта расфокусированно смотрел
куда-то в запотевшее автобусное окно… Снизу
Нечто было затянуто в чёрные со стразами джинсы. По их верхнему краю
обвисал розовый ремень с большущими железными бляхами. Из-под
чёрно-розовой курточки выглядывал пупок. В пупке что-то блестело. Над
верхней губой слева золотился какой-то металлический прыщ (пирсинг?).
Причёска в виде взорванного вороньего гнезда. Иссиня-чёрная чёлка
закрывает всю левую часть лица. Оставшийся свободным глаз подведён
жирным чёрным карандашом. На руках – металлические браслеты, перчатки с
обрезанными пальцами, выкрашенные чёрным лаком ногти. И везде – черепа:
на джинсах, курточке, сумочке, браслетах… Это великолепие дополнялось
выглядывающими из-под подвёрнутых джинсов гетрами в чёрно-белую полоску
и могучими чёрно-розовыми ботинощами. Но больше всего меня удивила
другая штука – в каждое из ушей Нечта убегало по проводку. Так вот,
проводок в левом ухе был чёрным, а в правом – белым. До меня как-то не
сразу допёрло, что обладательница чарующе-визгливого сопрано
одновременно слушает MP3-плеер и говорит по мобильнику. Его-то
гарнитура с встроенной нашлёпкой микрофона и торчала справа… Ну, а
поскольку в плеере явно присутствовало что-то очень громкое,
чёрно-розовое Нечто в этот самый микрофон не говорило, а прямо-таки
орало. На весь полупустой автобус. Причём, само этого не замечало:
-
Ленусик, ты чего не отвечаешь?!.. Я тебе, короче, звоню-звоню!.. Где
ты? На лекции?.. Ну и что? На лекции как раз самое удобное место
поболтать! Слушай, короче, что тут было – я в шоке!!!..
К этому
моменту от соседства со столь эмоциональной попутчицей весь автобус
пребывал там же. Т.е. – в шоке. Мужики старательно занавешивались
газетами. Женщины с утрированным интересом безотрывно пялились в окна.
Даже вечно сварливые бабушки-старушки судорожно постарались спрятаться
в конец салона...
- …Короче, вчера в институте выхожу я из
туалета, а мимо по коридору идёт знаешь кто?!.. Славик! Причём – с
какой-то шваброй! А я-то, короче, думаю, чего это он мне звонить
перестал?!.. А он, козёл, швабру себе нашёл!.. Нет, ну прикинь, что я
тут почувствовала!.. Вот я вот так с унитаза встаю, а мимо меня вот так
эти двое под ручку!.. Я, короче, от возмущения чуть повторно не
обосралась!..
Последняя фраза видимо долетела до водилы и крайне
его заинтересовала. Он даже со своего места высунулся посмотреть, кто
это там, в салоне, так громко чуть кучу не навалил? Увидел, удивлённо
сглотнул и снова спрятался в свой закуток. Тем временем над моей
головой продолжали громыхать акустические страсти:
- …Нет, ну
ты прикинь – такая конкретная швабра! - Нечто тоскливо вздохнуло и
поправило собственную феерическую причёску. – Ни сисек, ни фигуры!
…Чего он в ней нашёл-то?! Я, короче, прямо себя вся униженной
почувствовала!.. Повернулась и хлопнула за собой дверью!.. Чтоб
знал!!!.. …Что? Почему это «в сральник сбежала»?!.. Никуда я не
сбежала, просто не захотела с ними находиться в одном коридоре!.. Так
что я теперь вся расстроенная-растроенная!.. Прямо не знаю, как теперь
жить!.. Что?!.. Жить, говорю, теперь, как не знаю!.. Не слышишь?.. ЖИ!
ТЬ! НЕ! ЗНА! Ю! КАК!.. Нет, «как» это не вопрос. Это я тут, короче, так
вся горюю!..
Боже, как я в эту минуту жалел об отсутствии диктофона. «Такие шекспировские страсти, и – без фиксации!» (с)
- …Ага, вся тут стою и не знаю, чего этому козлу в наших чувствах не хватало? Что спрашиваешь?.. Давала ли я ему?..
Весь автобус, включая водилу, непроизвольно напрягся и превратился в одно большое ухо.
-…Да ты знаешь, Ленусик… Нет, Славику я не давала! КАК-ТО НАСТРОЕНИЯ НЕ БЫЛО!!!
Бабки в конце салоне сделали вид, что зависли в глубоком обмороке. Красные от смущения женщины вклеились носами в окна…
- Считаешь, короче, надо было дать?.. А ты бы ему дала?..
Мужики
тщетно пытались газетами скрыть рвущийся наружу гогот. Водитель в
полном ахуе упал на свою баранку и чуть не протаранил светофор.
Автобус вильнул. Нечто мотнуло в сторону и припечатало боком о моё кресло:
-
…БЛЯДЬ!!! …Что? Нет, Ленусик, это я не тебе! Это я водиле!.. Думает,
что раз я – эмо, то не девушка и меня можно везти как дрова!.. Короче,
все мужики – козлы! Ничего в нас, нежных, блядь, не понимают!.. Ну всё,
чмоки-чмоки, а то уже моя остановка!..
И она сошла. Умудрившись
так и не заметить, как за её спиной вся мужская часть пассажиров
автобуса в едином порыве всхлипнула и заржала так, что аж салон
задрожал.